Российский государственный деятель. Граф. Генерал от инфантерии. Московский военный губернатор (1812-1814). Главнокомандующий Москвы (1812). Фаворит императора Павла и руководитель его внешней политики. Известен как писатель и публицист патриотического толка.

Федор Ростопчин родился 23 марта 1763 года в селе Козьминка, Орловская область. Являлся сыном ливенского помещика отставного майора Василия Федоровича Ростопчина от брака с Надеждой Александровной Крюковой. Получил домашнее образование. В десять лет зачислен на службу в Преображенский полк. В 1782 году получил чин прапорщика, в 1785 году - подпоручика.

С 1786 по 1788 год Ростопчин совершил гран-тур по Германии, Англии, Голландии. Слушал лекции в Лейпцигском университете. Из Лондона вернулся в сопровождении молодого Комаровского, с которым вместе ходили на поединки знаменитых английских боксеров.

В первый год русско-турецкой войны Федор Ростопчин находился при главной квартире русских войск во Фридрихсгаме, участвовал в штурме Очакова, после чего целый год служил под командованием Александра Васильевича Суворова. Также принимал участие в сражении под Фокшанами и битве при Рымнике. После окончания турецкой кампании принял участие в военных действиях в Финляндии в ходе войны со Швецией.

В 1790 году умер покровитель Ростопчина в армии, принц Виктор Амадей Ангальт-Бернбургский. Примерно тогда же в морском бою погиб его единственный брат Петр. В ходе шведской кампании его военная карьера, командовавшего гренадерским батальоном, складывалась неудачно, и начал попытки пробиться ко двору, в первое время безуспешные.

В качестве протоколиста Федор Васильевич принял участие в Ясской мирной конференции, по окончании которой, в декабре 1791 года, направлен в Санкт-Петербург и представлен к званию камер-юнкера «в чине бригадира». Позже прикомандирован к «малому двору» престолонаследника, великого князя Павла Петровича, при котором находился почти неотлучно и чье расположение сумел завоевать. В 1793 году прикомандирован к «малому» павловскому дворцу в Гатчине.

В 1794 году конфликт с сослуживцами из окружения великого князя привел к годичной ссылке Ростопчина в родовое имение. Эта короткая опала еще больше расположила к нему Павла. В 1796 году, незадолго до смерти Екатерины II, удостоен ордена Анны III степени.

 После смерти Екатерины II император Павел Петрович 7 ноября 1796 года назначил бригадира Федора Ростопчина генерал-адъютантом при Его Императорском Величестве. На следующий день пожалован в генерал-майоры и награжден орденом святой Анны II, а затем и I степени. Среди поручений, данных ему новым императором, была новая, прусского образца, редакция Военного устава, в которую внес ряд изменений.

Федор Васильевич 7 октября 1798 года назначен исполнять обязанности кабинет-министра по иностранным делам, а 24 октября стал действительным тайным советником и членом Коллегии иностранных дел. В декабре произведен в командоры ордена святого Иоанна Иерусалимского. В феврале 1799 года получил графский титул. В сентябре того же года, к тому моменту кавалер ордена Андрея Первозванного, против своей воли занял место первоприсутствующего Иностранной коллегии, заполняя вакуум, образовавшийся после смерти князя Безбородко.

В этом качестве Ростопчин способствовал сближению России с республиканской Францией и охлаждению отношений с Великобританией. Его меморандум определил внешнюю политику России в Европе до самой смерти императора. Для осуществления морского эмбарго против Великобритании ему поручено заключить военный союз со Швецией и Пруссией. Также подготовил почву для присоединения Грузии к Российской империи.

С 14 марта 1800 года Федор Васильевич входил в Совет при императоре. В должности главного директора Почтового департамента, которую занял 24 апреля этого же года, санкционировал расширение в России сети почтовых станций. При нем введены новые сборы с почтовых отправлений и налажена пересылка денег почтой за границу.

В феврале 1801 года Ростопчин вторично отставлен от службы и уехал в Москву. В отставке занимался, в частности, литературой. Написал большое количество сатирических комедий. По прочтении в кругу близких друзей автор самолично уничтожал написанное. Его литературная деятельность включает в себя дебют молодости «Путешествие в Пруссию». Путевые заметки отличаются большей жизненностью, свободою от пут педантической цеховой литературной традиции.

В качестве публициста стяжал громкую известность благодаря успеху своего памфлета «Мысли вслух на Красном крыльце». Это резкая критика против склонности русских к французомании и прославление русских исконных доблестей. Его большая повесть «Ох, французы!» напечатана в «Отечественных записках». Цель автора - изобразить идеальную русскую семью, построенную на старозаветных национальных началах в противоположность модным увлечениям французским распущенным нравам. Под именем Пустякова осмеял известного издателя «Друга детей» и автора многих пьес Николая Ильина.

В 1809 году Федор Ростопчин предпринял попытку возвращения ко двору, заручившись поддержкой княгини Дашковой и великой княгини Екатерины Павловны. Ему позволено представиться императору, после чего получил поручение обревизовать работу московских богоугодных заведений. Обстоятельный и вдумчивый отчет произвел хорошее впечатление, но просьба позволить ему вернуться к активной деятельности удовлетворена не была.

Неизбежность новой войны с французами привела к призванию Ростопчина, как одного из идеологов течения «старых русских», особенно влиятельного в Москве и 22 мая 1812 года назначен военным губернатором Москвы, 29 мая произведен в генералы от инфантерии и назначен главнокомандующим Москвы.

На новом посту Федор Васильевич развил бурную деятельность, в том числе и карательную, причем для репрессивных мер было достаточно даже подозрений. При нем установлен тайный надзор за московскими масонами и мартинистами, которых подозревал в подрывной деятельности. Подозрения, хотя и не подтверждавшиеся фактами, заставили его выслать из Москвы почт-директора Ключарева.

По мере того, как развивались военные действия, Ростопчин пришел к идее массового распространения в Москве печатных листовок, сводок и пропагандистских прокламаций, написанных простым народным языком. Сведения с театра военных действий московский главнокомандующий получал через своего представителя в штабе Барклая-де-Толли начиная со 2 августа. Ростопчинские листовки разносились по домам и расклеивались на стенах наподобие театральных афиш, за что прозваны «афишками».

Афишки часто содержали подстрекательскую агитацию против проживавших в Москве иностранцев, и после нескольких случаев самосуда ему пришлось разбирать дела всех иностранцев, задержанных по подозрению в шпионаже, лично. В целом, однако, в период его управления в Москве царило тщательно охраняемое спокойствие.

После публикации манифеста 6 июля 1812 года о созыве народного ополчения Федор Ростопчин лично контролировал сбор губернского ополчения, проходивший не только в Москве, но и шести соседних губерниях. От императора получил общие указания по укреплению Москвы и по эвакуации из нее государственных ценностей в случае необходимости. Всего за двадцать четыре дня сформировал в Первом округе двенадцать полков общей численностью почти в двадцать шесть тысяч ополченцев.

Среди прочих оборонительных приготовлений этого периода можно отметить финансирование проекта изобретателя Франца Леппиха по сооружению боевого управляемого аэростата, предназначавшегося для бомбардировки вражеских войск и высадки десанта. Несмотря на большие средства, затраченные на проект Леппиха, этот проект оказался несостоятельным.

В последнюю декаду августа, по мере приближения военных действий к Москве, Федор Васильевич Ростопчин вынужден перейти к плану по эвакуации государственного имущества. За десять дней вывезено в Вологду, Казань и Нижний Новгород имущество судов, Сената, Военной коллегии, архив министерства иностранных дел, сокровища Патриаршей ризницы, Троицкого и Воскресенского монастырей, а также Оружейной палаты. Вывезены также девяносто шесть пушек. Однако эта операция начата слишком поздно, и часть ценностей эвакуировать не успели.

С 9 августа 1812 года в Москву стали приходить обозы с ранеными. По приказу московского главнокомандующего под госпиталь отведены казармы, расположенные в бывшем Головинском дворце, и сформирован штат врачей и фельдшеров. По просьбе возглавившего русскую армию Кутузова ускорены работы по починке и доставке в войска оружия, а также провианта, а ополченцы сосредоточены под Можайском.

Кутузов также возлагал надежды на вторую волну ополчения, так называемую Московскую дружину, которую Ростопчин собирался организовать, но так и не успел в связи с массовым бегством населения из города. Сам губернатор слал главнокомандующему тревожные письма, допытываясь о его планах относительно Москвы, но ответы получал уклончивые, что продолжалось даже после Бородинского сражения, когда стало ясно, что Москву оборонять тот не собирается. После этого наконец выслал из Москвы и свою семью.

Федор Ростопчин 31 августа 1812 года впервые встретился на военном совете с Кутузовым. По-видимому, уже в этот день предложил план сжечь Москву вместо того, чтобы сдавать ее неприятелю. Эту же идею повторил принцу Евгению Вюртембергскому и генералу Ермолову. Когда на следующий день получил от Кутузова официальное уведомление о готовящейся сдаче Москвы, продолжил эвакуацию города: отдан приказ об уходе из города полиции и пожарной команды и о вывозе трех находившихся в Москве чудотворных икон Богородицы.

На пяти тысячах подвод эвакуированы двадцать пять тысяч раненых. Тем не менее в городе остались от двух до десяти тысяч раненых, которых не удалось вывезти. Многие из них погибли в Московском пожаре, за что современники и часть историков склонны возлагать ответственность на Ростопчина. Утром ему пришлось также решать вопрос эвакуации экзарха Грузии и грузинских княжон, брошенных в Москве начальником кремлевской экспедиции Валуевым.

Свое московское имущество стоимостью около полумиллиона рублей Ростопчин сознательно оставил на разграбление французам, опасаясь обвинений в преследовании личных интересов, и покинул город, имея при себе 130 000 рублей казенных денег и 630 рублей собственных. Также ему удалось вывезти портреты своей жены и императора Павла и шкатулку с ценными бумагами.

В первую же ночь после захвата Москвы французами в городе начались пожары, к третьему дню охватившие его сплошным кольцом. Поначалу Наполеон и его штаб были склонны винить в этом своих же мародеров, но после того, как пойманы несколько русских поджигателей и обнаружено, что все средства тушения пожаров вывезены из Москвы, мнение французского командования изменилось. Наполеон также отдавал себе отчет, что в любом случае первое обвинение в пожаре Москвы будет обращено к нему, и в своих прокламациях позаботился о том, чтобы отвести от себя подозрения, обвинив в поджоге Федора Ростопчина, которого называл Геростратом. Уже к 12 сентября назначенная им комиссия подготовила заключение, признающее виновными в поджоге русское правительство и лично московского главнокомандующего.

Оставаясь после падения Москвы при армии, Ростопчин продолжал сочинять листовки и лично ездил по деревням, ораторствуя перед крестьянами. Призывал к полномасштабной партизанской войне. Проезжая во время перемещений армии свое поместье Вороново, распустил крепостных и сжег свой дом вместе с конским заводом. После ухода французов из Москвы поспешил вернуться туда и наладить полицейскую охрану, чтобы предотвратить разграбление и уничтожение немногого уцелевшего имущества. Ему также пришлось заниматься вопросами доставки продуктов и предотвращения эпидемий в сожженном городе, для чего организованы экстренный вывоз и уничтожение трупов людей и животных.

Начаты работы по восстановлению застройки города и, в особенности, Кремля, который уходящие французы попытались взорвать. В начале следующего года по представлению Федора Васильевича в Москве создана Комиссия для строения, которой выделены пять миллионов рублей. Ранее казной выделены два миллиона рублей для раздачи пособий пострадавшим, но этой суммы оказалось мало, и московский главнокомандующий стал объектом обвинений и упреков со стороны обделенных. Эти нарекания, а также распространившееся мнение о том, что именно он является виновником Московского пожара, возмущали градоначальника, которому казалось, что его заслуги несправедливо забыты и все помнят только неудачи.

В первые же месяцы по возвращении в Москву Федор Ростопчин приказал восстановить надзор за масонами и мартинистами и учредил комиссию по расследованию случаев сотрудничества с французами. Ему поручено также организовать в Московской губернии новый рекрутский набор, при котором, однако, следовало учитывать потери, уже понесенные при создании ополчения. В Москве предписывалось собрать всю оставленную французами артиллерию, из которой планировалось создать после победы памятник «для уничижения и помрачения самохвальства» агрессора. К этому моменту у московского главнокомандующего начались проблемы со здоровьем, выразившиеся в повторяющихся обмороках.

Александр I, вернувшись из Европы, принял 30 августа 1814 года отставку Ростопчина. После получения отставки некоторое время провел в Санкт-Петербурге, но, столкнувшись с враждебностью двора, вскоре уехал. В мае 1815 года покинул Россию с целью пройти в Карлсбаде курс лечения от развившегося геморроя. С 1817 года осел в Париже, выезжая периодически в Баден для лечения, а также в Италию и Англию.

Отправив дочь в отстроенное Вороново, сам Федор Ростопчин задержался в Лемберге, где прошел очередной курс лечения, и вернулся в Москву в сентябре 1823 года. По возвращении, будучи номинальным членом Государственного совета, подал прошение о полной отставке, удовлетворенное в декабре. В отставку вышел в чине обер-камергера.

После смерти дочери 1 марта 1825 года, его здоровье сильно подорвалось. В дополнение к геморрою и разлитию желчи у него развилась астма. В конце декабря его разбил паралич, почти потерял способность двигаться и не мог говорить, хотя оставался в полном сознании.

Федор Васильевич Ростопчин умер 18 января 1826 года в возрасте шестидесяти двух лет. Похоронен на Пятницком кладбище.

Награды Федора Ростопчина

Семья Федора Ростопчина

Память о Федоре Ростопчине