На Советской атомной подводной лодке стратегического назначения К-219, в одной из шахт 3 октября 1986 года произошел взрыв баллистической ракеты. Через три дня, субмарина затонула в Атлантическом океане. Большая часть экипажа была спасена.

К-219 вошла в состав Краснознаменного Северного флота с базированием в Гаджиево 8 февраля 1972 года. В 1975 году К-219 была модернизирована по проекту 667АУ «Налим», капитальный ремонт прошла в 1980 году. Субмарина вышла из порта приписки Гаджиево и направилась на запад к побережью США 4 сентября 1986 года. Там она должна была нести патрульную службу с 15 ядерными ракетами на борту. Команда была основана на первом экипаже однотипной «Наваги» К-241.

Вскоре после погружения в Баренцевом море в ракетной шахте №6 открылась течь, однако ответственный за ракетное вооружение офицер Петрачков не доложил об этом командиру Британову. Неисправность была выявлена уже давно, проявилась она и при контрольном выходе перед отправкой на позицию, но по приказу флагманского специалиста дивизии замечание сняли, о неисправности не докладывали. Лишнюю воду сливали шлангами.

Между островами Великобритании и Исландии К-219 была обнаружена гидроакустической системой СОСУС. ВМС США получили соответствующее сообщение о входе неизвестной субмарины в Атлантику. Таким образом, капитан Британов не сумел избежать обнаружения, маскируясь в шумах сухогруза и огибая установленные на морском дне буи системы СОСУС.

За несколько часов до входа в зону патрулирования, 3 октября, произошел гидроакустический контакт с американской подводной лодкой типа «Лос-Анджелес», следовавшей встречным курсом для патрулирования побережья СССР. На начало 3 октября необходимо было уже как минимум два раза в день откачивать воду из ракетной шахты №6.

Ранним утром, во время выполнения маневра проверки отсутствия слежения ракетная шахта №6 полностью разгерметизировалась, и в нее хлынула вода. Попытки откачать воду результата не дали. Все развивалось по тому же сценарию, что и при аналогичной поломке в 1973 году - образовалась взрывоопасная смесь из компонентов ракетного топлива.

Офицер по ракетному вооружению Петрачков предложил всплыть до глубины 50 метров, заполнить ракетную шахту водой и выстрелить ракету аварийным запуском маршевых двигателей. Смена глубины была необходима, чтобы защитить ракету от разрушения в шахте под действием высокого водяного давления. Для заполнения водой ракетной шахты крейсеров класса «Навага» необходимо примерно 5 минут.

Времени не хватило, и ракета взорвалась еще в шахте. Взрыв разрушил внешнюю стенку прочного корпуса и плутониевые боеголовки ракеты. Некоторые части ракеты вылетели в море, некоторые упали внутрь крейсера и, в реакции с водой, начали производить ядовитые газы. Через пробоину на ракетной палубе, примерно в середине корпуса, поступила вода, в результате чего корабль мгновенно «провалился» на глубину порядка 300 метров, что составило почти максимально допустимую глубину погружения.

Когда лодка «провалилась» до глубины 350 метров, командир Британов решает продуть все цистерны, чтобы избавиться от балластной воды. Одновременно были запущены винты для выполнения режима экстренного всплытия, когда лодка по крутой траектории стремится к поверхности воды. Через две минуты после взрыва К-219 выскочила на поверхность.

Экипаж покинул полузатопленный загазованный четвертый отсек и задраил герметичные переборки. Образовавшаяся азотная кислота не успела разъесть резиновые уплотнения перегородок в носу и корме крейсера. Из-за ядовитых газов лодка фактически была разделена на две независимые половины: командный и торпедный отсек в носу были изолированы ракетным отсеком от медицинского, реакторного, контрольного и турбинного отсеков в корме.

Экипаж как в носовых, так и в кормовых отсеках надел дыхательные аппараты и постарался удалиться на безопасное расстояние от места взрыва. Вскоре термометр системы охлаждения ядерного реактора ВМ-4 показал резкое повышение температуры охлаждающей жидкости первого контура. Все указывало на то, что возможно расплавление активной зоны.

Попытка заглушить его с пульта управления главной энергетической установкой ничего не дала: вероятно, разогретый до высокой температуры газ разорвал трубы управления аварийной регулирующей кассетой. В этом случае возможно только вручную заглушить реактор, для чего члены экипажа должны войти непосредственно в реакторный отсек. Это означает, что они получат значительную дозу радиоактивного облучения: находившиеся на борту костюмы радиационной защиты были предназначены для ремонтных работ в системе охлаждения реактора, но не в реакторной камере.

Командир реакторного отсека старший лейтенант Николай Беликов и 20-летний спецтрюмный матрос Сергей Преминин вошли в реакторную выгородку, чтобы вручную опустить компенсирующие решетки. Температура в камере достигала 70 °C. До того, как упасть без сознания, Беликов смог опустить три из четырех компенсирующих решеток. Это была тяжелая физическая работа, поскольку от нагрева прогнулись направляющие. Дважды Преминин входил в камеру в одиночку, прежде чем смог опустить последнюю, четвертую решетку.

Расплавление активной зоны реактора было предотвращено, но выйти Преминину не удалось - ни он, ни другие матросы из-за разницы давления не смогли открыть люк отсека, разделяющего реакторную выгородку от контрольного поста. Преминин погиб от удушья, а матросы были вынуждены отступать дальше в корму, поскольку лодку продолжал заполнять ядовитый оранжевый газ. Преминин ценой своей жизни предотвратил ядерную аварию в Гольфстриме и был посмертно награжден орденом Красной Звезды, а в 1997 году Преминину было посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.